Тема: ROOTS
Алексей Онацко
Куратор «Севкабель Порт», партнёр и CVO компании Miles&Yards.
Говорят, что то, что делало тебя «другим» в детстве, сегодня делает тебя великим. Особенно если удается поймать это чувство в своей работе. Алексей Онацко с детства любит море, и так получилось, что многие его проекты так или иначе связаны с ним. Как эта любовь может сопровождать в пути? Помогает ли эта «идея из детства» формировать цельное видение и строить максимально короткий маршрут? И есть ли здесь место сомнениям?
Лекция прошла 31 января 2020
Говорят, что то, что делало тебя «другим» в детстве, сегодня делает тебя великим. Особенно если удается поймать это чувство в своей работе. Алексей Онацко с детства любит море, и так получилось, что многие его проекты так или иначе связаны с ним. Как эта любовь может сопровождать в пути? Помогает ли эта «идея из детства» формировать цельное видение и строить максимально короткий маршрут? И есть ли здесь место сомнениям?
Лекция прошла 31 января 2020
Мы хотели исследовать городскую воду, поэтому я купил голландскую лодку 1935 года под именем Orka. Мы устраивали на ней концерты, использовали ее как гостиницу для себя, купались, где только могли. Было интересно понять эту воду, на которую можно не только смотреть. Я неделю прожил на канале Грибоедова. Это было дико интересно. Выходишь, перелезаешь набережную, идешь в магазин за хлебом. Это дало опыт и дало понимание того, что наш город к этому не приспособлен совершенно.
Все свое детство я провел на Военно-морской базе в Балаклаве, тогда это был закрытый город. Сейчас это известный крымский курорт.
С малых лет я, стоя на табуретке за штурвалом, помогал своему деду отвозить людей на пляж на буксире. В 1998 я попал в Петербург. Не сразу понял, зачем я тут оказался. После Крыма было не очень уютно, но, по сути, все приморские города между собой связаны. Связаны с точки зрения логики и ощущения от этих городов. Потом я долгое время ничем около морским не занимался.
В 2012 году у меня завелись безумные друзья, которые любили корабельное дело. Они, набрав кредитов и скинувшись, купили себе корабль и отправились на нем в кругосветное путешествие. И решили обратно, по возможности, не возвращаться: кто-то застрял на Канарских островах, кто-то еще где-то оказался в итоге. Так они и путешествуют. Этим действием они меня тогда очень сильно впечатлили. Это был дух свободы. Я ездил к ним в гости. Несколько месяцев я пожил этой жизнью: в марине и на берегу, когда твой дом — это корабль.
В 2014 году, когда я работал на Дизайн-заводе «Флакон», нам подвернулся один из новых объектов — корабль Валерий Брюсов. Он стоял на Крымской набережной, напротив ЦДХ. В девяностые он служил публичным домом и казино. Было такое злачное место. Не было никакой пешеходной Крымской набережной. Были случаи, когда там стреляли из калашникова в воздух. В общем, было веселое, классное место для своего времени. Мы разработали новую концепцию и за полгода перестроили его в креативный центр на воде. Разные палубы занимали разные функции. Это стало отправной точкой. Он в супер-короткие сроки стал очень популярным. Там много всего произошло. Уникальный для Москвы был проект.
Потом пришел Собянин и решил убрать с Москвы-реки все стоячие суда и дебаркадеры, которых тогда было много. Это были рестораны и странные постройки. Вышло постановление, и Брюсов тоже попал под раздачу. Было смешно, за два месяца до этого на Московском культурном форуме мы представляли этот же проект Собянину. И все его хвалили.
С малых лет я, стоя на табуретке за штурвалом, помогал своему деду отвозить людей на пляж на буксире. В 1998 я попал в Петербург. Не сразу понял, зачем я тут оказался. После Крыма было не очень уютно, но, по сути, все приморские города между собой связаны. Связаны с точки зрения логики и ощущения от этих городов. Потом я долгое время ничем около морским не занимался.
В 2012 году у меня завелись безумные друзья, которые любили корабельное дело. Они, набрав кредитов и скинувшись, купили себе корабль и отправились на нем в кругосветное путешествие. И решили обратно, по возможности, не возвращаться: кто-то застрял на Канарских островах, кто-то еще где-то оказался в итоге. Так они и путешествуют. Этим действием они меня тогда очень сильно впечатлили. Это был дух свободы. Я ездил к ним в гости. Несколько месяцев я пожил этой жизнью: в марине и на берегу, когда твой дом — это корабль.
В 2014 году, когда я работал на Дизайн-заводе «Флакон», нам подвернулся один из новых объектов — корабль Валерий Брюсов. Он стоял на Крымской набережной, напротив ЦДХ. В девяностые он служил публичным домом и казино. Было такое злачное место. Не было никакой пешеходной Крымской набережной. Были случаи, когда там стреляли из калашникова в воздух. В общем, было веселое, классное место для своего времени. Мы разработали новую концепцию и за полгода перестроили его в креативный центр на воде. Разные палубы занимали разные функции. Это стало отправной точкой. Он в супер-короткие сроки стал очень популярным. Там много всего произошло. Уникальный для Москвы был проект.
Потом пришел Собянин и решил убрать с Москвы-реки все стоячие суда и дебаркадеры, которых тогда было много. Это были рестораны и странные постройки. Вышло постановление, и Брюсов тоже попал под раздачу. Было смешно, за два месяца до этого на Московском культурном форуме мы представляли этот же проект Собянину. И все его хвалили.
Хотелось найти какое-то место, которое будет рассказывать о культуре использования городской воды и о корневом духе города, который оказался спрятан. Было интересно понять эту воду, на которую можно не только смотреть.
В 2016 году я вернулся в Петербург. Тянуло обратно в город с водой. Начал искать чем заняться. Хотелось найти какое-то место, которое будет рассказывать о культуре использования городской воды и о корневом духе города, который оказался спрятан. Если с речной частью города все понятно, это такая консервативная классическая петербургская среда: гранитные набережные, открыточные виды и все прочее. Морская сторона Петербурга — выход в Балтийское море, она спрятана от обычных людей. И никакого идеологического, туристического и культурного акцента на ней не ставилось.
В 2016 году мы с друзьями наткнулись на Шкиперский проток и Шкиперский канал. Там был и существует завод Прибой. И мы придумали за короткий срок проект — Парк Взморье, которого тоже уже нет. За период его существования с начала 2016 по часть 2017 года нам удалось построить там бар Мачты, кучу студий, провести огромное количество событий и, вообще, разведать эту идею. Надо понимать, что это дальше чем Севкабель, туда еще сложнее добраться. Петербург — тяжелый на подъем город, и это был нонсенс, что где-то там, куда не добраться, у воды, в таком романтическом месте, полузаброшенном, вдруг возникла какая-то жизнь.
Там мы отработали много идей и принципов, которые потом легли в основу проекта Севкабель Порт. Мы хотели исследовать городскую воду, поэтому я купил голландскую лодку 1935 года под именем Orka. Это был такой инструмент. Мы устраивали на ней концерты, использовали ее как гостиницу для себя, купались, где только могли. Было интересно понять эту воду, на которую можно не только смотреть. Я неделю прожил на канале Грибоедова. Это было дико интересно. Выходишь, перелезаешь набережную, идешь в магазин за хлебом.
Это дало опыт и дало понимание того, что наш город к этому не приспособлен совершенно. Хотя, казалось бы, логика у Петра I была именно такая. Он видел воду динамической единицей, которая весь город сцепляет вместе, логистически и идеологически и, вообще, как угодно.
Потом, так получилось, что на меня вышли люди, которые хотели изменить Севкабель. В 2016 они модернизировали завод, и вот эта часть, где сейчас Севкабель Порт, стала для заводу не нужна. Было непонятно, что с этим делать. Я помогал найти такое решение. В итоге наша концепция легла в основу того, что сейчас происходит в этом месте.
В 2016 году мы с друзьями наткнулись на Шкиперский проток и Шкиперский канал. Там был и существует завод Прибой. И мы придумали за короткий срок проект — Парк Взморье, которого тоже уже нет. За период его существования с начала 2016 по часть 2017 года нам удалось построить там бар Мачты, кучу студий, провести огромное количество событий и, вообще, разведать эту идею. Надо понимать, что это дальше чем Севкабель, туда еще сложнее добраться. Петербург — тяжелый на подъем город, и это был нонсенс, что где-то там, куда не добраться, у воды, в таком романтическом месте, полузаброшенном, вдруг возникла какая-то жизнь.
Там мы отработали много идей и принципов, которые потом легли в основу проекта Севкабель Порт. Мы хотели исследовать городскую воду, поэтому я купил голландскую лодку 1935 года под именем Orka. Это был такой инструмент. Мы устраивали на ней концерты, использовали ее как гостиницу для себя, купались, где только могли. Было интересно понять эту воду, на которую можно не только смотреть. Я неделю прожил на канале Грибоедова. Это было дико интересно. Выходишь, перелезаешь набережную, идешь в магазин за хлебом.
Это дало опыт и дало понимание того, что наш город к этому не приспособлен совершенно. Хотя, казалось бы, логика у Петра I была именно такая. Он видел воду динамической единицей, которая весь город сцепляет вместе, логистически и идеологически и, вообще, как угодно.
Потом, так получилось, что на меня вышли люди, которые хотели изменить Севкабель. В 2016 они модернизировали завод, и вот эта часть, где сейчас Севкабель Порт, стала для заводу не нужна. Было непонятно, что с этим делать. Я помогал найти такое решение. В итоге наша концепция легла в основу того, что сейчас происходит в этом месте.
Весь собравшийся опыт был вложен в Севкабель, применен и применяется до сих пор. Это довольно успешный проект для нашего города. За прошлый год Севкабель Порт посетило почти два миллиона человек, что для первого года работы весьма неплохо. Особенно, учитывая его расположение.
Лейтмотивом у этой площадки есть три пути развития. Первый лейтмотив развития — это место, где город встречается с морем. То есть, это основная фундаментальная идея о том, что Петербург стоит на море, и надо раскрыть это. С тех времен, как Васильевский остров с помощью ЗСД и намыва отрезали от воды, тех мест, где можно было прийти и понаблюдать горизонт, не осталось. Есть место у нового Стадиона, есть Парк 300-летия, но они нефункциональные и пустые. Наша идея была и есть, что Севкабель Порт — это место, где город встречается с морем.
Второй лейтмотив развития — это фабрика событий. Все, что здесь проектируется, делается и будет делаться направлено на то, чтобы сделать идеальную машину, которая может принимать и производить любые события, которые только бывают. Вся взаимосвязь территорий, функций внутри, даже те резиденты, которые там собираются и находятся, они все подчинены этой логике.
Третий лейтмотив — повлиять на развитие всего района вокруг. Задача получить городской waterfront. Задача, чтобы Севкабель Порт и все близлежащие фабрики, и территории сцепились в одну непрерывную бесшовную связь, пешеходную по набережным, функциональную по зданиям и территориям.
В прошлом году мы сделали очень важную штуку. С компанией Нева Тревел договорились, придумали и запустили маршрут по Большой Неве. Связали Севкабель Порт с центром города по воде. Это акватория всегда была закрыта. Этим летом это открыло удивительную грань. Есть классический Петербург, а, когда ты пересекаешь Благовещенский мост, дальше начинаются Верфи, различные терминалы Морского Порта, выход в акваторию, вид на мост через корабельный фарватер. Мы его называем «сэйнтбруклинсбургский», он такой в стиле семидесятых, нам нравится эта ассоциация.
Когда мы это сделали, нам удалось посадить в этот корабль стейкхолдеров. Прокатить их, показать все с воды, потому что до этого они не воспринимали идею этого сцепления и большого променада. И, когда мы посмотрели на это с другой стороны, с моря, они вдохновились настолько, что начали этим активно заниматься.
Во-вторых, на это обратило внимание большое количество европейских культурных институций, прессы. У нас были статьи во всяких классных европейских изданиях, которые поддержали это. От концепции и до того, что они видели, прошло полтора года, и у них отвисла челюсть, потому что обычно в Европе планирование и подготовка к таким изменениям занимает от пяти до семи лет. Я хочу сказать, что российский продакшн общественных пространств не отстает сейчас от мирового, а где-то сильно впереди.
Я еще четыре года назад не мог представить, что буду ходить у большой воды на классные фестивали.
В работе над Севкабель Портом мы находим разные корни и используем их. Две коренные системы — одна из них, это наследие Кабельного завода. Это была мануфактура Сименса и Гальске — первое электротехническое производство в стране. Потом это был Завод Севкабель, тоже много чем знаменитый.
И есть корневая система того, что мы находимся в акватории Санкт-Петербурга. Вода, море и все остальное — это вторая часть. И эту идеологию мы используем практически везде.
Мы ввели традицию супер-очевидную для морского города, но которая никогда в Санкт-Петербурге не существовала. Мы договорились с Паромом Принцесса Анастасия о том, что каждый раз когда он будет отходить, мы будем рассказывать, когда это будет, а Анастасия будет давать длинные мощные гудки на всю гавань. И это такая простая механика, но сотни людей стали приходить, чтобы фотографироваться, помахать, проводить пароход. У меня в Севастополе такое было, а тут такого не было. Это стало супер-классно. Все таким образом общаются и чувствуют себя на море. Вот ввод таких корневых традиций.
Вода — очень мощный городской актив.
Конспект лекции: Яна Балтыньш
Второй лейтмотив развития — это фабрика событий. Все, что здесь проектируется, делается и будет делаться направлено на то, чтобы сделать идеальную машину, которая может принимать и производить любые события, которые только бывают. Вся взаимосвязь территорий, функций внутри, даже те резиденты, которые там собираются и находятся, они все подчинены этой логике.
Третий лейтмотив — повлиять на развитие всего района вокруг. Задача получить городской waterfront. Задача, чтобы Севкабель Порт и все близлежащие фабрики, и территории сцепились в одну непрерывную бесшовную связь, пешеходную по набережным, функциональную по зданиям и территориям.
В прошлом году мы сделали очень важную штуку. С компанией Нева Тревел договорились, придумали и запустили маршрут по Большой Неве. Связали Севкабель Порт с центром города по воде. Это акватория всегда была закрыта. Этим летом это открыло удивительную грань. Есть классический Петербург, а, когда ты пересекаешь Благовещенский мост, дальше начинаются Верфи, различные терминалы Морского Порта, выход в акваторию, вид на мост через корабельный фарватер. Мы его называем «сэйнтбруклинсбургский», он такой в стиле семидесятых, нам нравится эта ассоциация.
Когда мы это сделали, нам удалось посадить в этот корабль стейкхолдеров. Прокатить их, показать все с воды, потому что до этого они не воспринимали идею этого сцепления и большого променада. И, когда мы посмотрели на это с другой стороны, с моря, они вдохновились настолько, что начали этим активно заниматься.
Во-вторых, на это обратило внимание большое количество европейских культурных институций, прессы. У нас были статьи во всяких классных европейских изданиях, которые поддержали это. От концепции и до того, что они видели, прошло полтора года, и у них отвисла челюсть, потому что обычно в Европе планирование и подготовка к таким изменениям занимает от пяти до семи лет. Я хочу сказать, что российский продакшн общественных пространств не отстает сейчас от мирового, а где-то сильно впереди.
Я еще четыре года назад не мог представить, что буду ходить у большой воды на классные фестивали.
В работе над Севкабель Портом мы находим разные корни и используем их. Две коренные системы — одна из них, это наследие Кабельного завода. Это была мануфактура Сименса и Гальске — первое электротехническое производство в стране. Потом это был Завод Севкабель, тоже много чем знаменитый.
И есть корневая система того, что мы находимся в акватории Санкт-Петербурга. Вода, море и все остальное — это вторая часть. И эту идеологию мы используем практически везде.
Мы ввели традицию супер-очевидную для морского города, но которая никогда в Санкт-Петербурге не существовала. Мы договорились с Паромом Принцесса Анастасия о том, что каждый раз когда он будет отходить, мы будем рассказывать, когда это будет, а Анастасия будет давать длинные мощные гудки на всю гавань. И это такая простая механика, но сотни людей стали приходить, чтобы фотографироваться, помахать, проводить пароход. У меня в Севастополе такое было, а тут такого не было. Это стало супер-классно. Все таким образом общаются и чувствуют себя на море. Вот ввод таких корневых традиций.
Вода — очень мощный городской актив.
Конспект лекции: Яна Балтыньш
