Уже 7 лет я являюсь директором благотворительной организации «Ночлежка», про которую, наверное, некоторые из вас слышали. А некоторые не слышали, и это совершенно нормально. До этого лет 8 я был волонтёром в этой же организации и ещё в нескольких других. Так что я попробую рассказать не только о «Ночлежке» и бездомности, но и о том, что такое благотворительность и благотворительные организации в принципе. Как они работают, что за странные люди в них работают, где все эти люди берут деньги, кто такие волонтёры и так далее.

Благотворительные организации во многом похожи на коммерческие: так же собирается группа людей, составляет Устав, идёт с этим Уставом в регистрирующий орган и регистрирует эту самую организацию. Основное отличие некоммерческих организаций от коммерческих даже не в том, что некоммерческая организация не может зарабатывать деньги. На самом деле может. Например, «Ночлежка» проводит благотворительные концерты, билеты на которые продаются. А благотворительность их состоит в том, что музыканты выступают бесплатно. Спасибо им за это большое. Так вот, на эти мероприятия продаются билеты. Казалось бы, при чём тут благотворительность? Благотворительность тут при том, что некоммерческие организации обязаны все привлечённые деньги и пожертвования тратить только на уставные цели. Их нельзя распределить, например, между акционерами, выплатить в качестве премии сотрудникам и так далее. У «Ночлежки» уставная цель — это помощь бездомным и тем, кто в группе риска по бездомности.

Благотворительные организации, как мы все понимаем, бывают самые разные. Если человека или группу людей заботит какая-то тема, они могут собраться и решить, что проблема их волнует до такой степени, что они готовы тратить на это какую-то часть своего времени. Тогда они принимают Устав, в котором написано, что их целью является, например, помощь школьным учителям, и дальше начинают им как-то помогать. Обычно такая помощь начинается с чего-то простого. Например, вас беспокоит, что на улице есть бездомные, и этим бездомным нечего есть. И вы начинаете дома на кухне готовить какие-то супы и раздавать их во дворе. Примерно так появилась «Ночлежка».

Или вас беспокоит, например, положение детей в детских домах. Вы собираете игрушки и привозите их с какой-то регулярностью. Но обычно не с регулярностью, потому что у всех своя жизнь, своя работа. Это совершенно нормально. И вот этот гуманитарный уровень — это то, что можно делать просто на волонтёрских началах. То есть у вас есть время и желание, вы сварили этот суп, вы его раздали вместе с группой друзей. А потом у вас времени нет, денег на ингредиенты для супа нет, и вы ничего не раздаёте. А людям есть хочется каждый день, поэтому надо раздавать еду каждый день. И вы понемногу понимаете, что нужно бы делать это регулярно. А если это нужно делать регулярно, то вам нужно собирать деньги, чтобы покупать эти ингредиенты для супа.

Или вы понимаете, что ходить во двор — не самая лучшая идея, потому что бездомные собираются не только у тебя во дворе, но и во всяких других дворах. И вы, например, придумываете проект «Ночной автобус», который в какой-то момент придумала «Ночлежка». Микроавтобус, который возит волонтёров по всему городу пять дней в неделю по вечерам, и те кормят от 150 до 200 человек каждый вечер. Я тоже много лет был таким волонтёром. Раз-два в неделю приходил и тратил вечер на то, чтобы раздавать этот суп. Иногда я приходил после работы уставший и думал: «Зачем я вообще записался? Мог бы сейчас идти отдыхать». Потом я ездил на этом автобусе четыре с половиной часа вместе с другими волонтёрами и раздавал еду. И почему-то, когда оттуда уходишь в 23:00-23:30, понимаешь, что плохое настроение рассосалось. Усталость никуда не делась, но она как бы другого оттенка. Этих людей и без тебя накормили бы, но после всего этого становится как-то веселее. Но это такая лирическая часть выступления.

В общем, понемногу эта гуманитарная помощь становится регулярной. Вы по-прежнему не решаете проблему глобально. Понятно, что раздача супа бездомным или пункт обогрева, стирка в бесплатной прачечной для бездомных — это не поможет выбраться с улицы. Как и игрушки, которые вы привезёте в детский дом, не помогут детям найти приёмных родителей. Поэтому эта помощь называется гуманитарной, разовой. Один раз помогли — проблему не решили. И те организации, которые на этой стадии не умирают по каким-то причинам, начинают подниматься на ступеньку выше, на тот уровень, который у специалистов называется «реабилитацией». Они уже нанимают специалистов, например, юристов, специалистов по социальной работе, которые помогают восстанавливать документы, устраиваться на работу, находить родственников, судиться с мошенниками, из-за которых люди лишились квартир. Примерно 15-20% бездомных — это жертвы мошенничества в сфере недвижимости. Основная наша цель — это помогать людям выбраться с улицы и уже дальше не нуждаться в какой-либо помощи.

На самом деле есть уровень ещё выше, когда организации помогают не только конкретным людям, но и стараются помогать всей своей целевой группе в целом. Например, «Ночлежка» несколько лет назад добилась того, чтобы бездомные люди, граждане РФ, имеющие паспорт, но не имеющие регистрации, могли получить медицинский полис. «Ночлежка» свела Комитет по здравоохранению, Комитет по социальной политике и массу других чиновников между собой. Мы проводили несколько круглых столов на эту тему, и благодаря этому многие бездомные получили доступ к медицинской помощи. Потому что мы понимаем, что наших усилий не хватит никогда, чтобы помочь всем бездомным города Санкт-Петербурга. Мы не надеемся собой закрыть и заменить все государственные институты. А при этом помочь людям, конечно же, хочется. По нашим оценкам, в Петербурге от 50-ти до 60-ти тысяч бездомных. За год мы успеваем помочь примерно 8,5 тысячам людей, но в основном это гуманитарная помощь.

Нам всем кажется, что бездомные — это пьяные, плохо скоординированные, грязные, плохо пахнущие люди. Да, таких бездомных мы все видим, они бросаются в глаза, но надо понимать, что это меньшая часть. Такие бездомные — это те люди, которые много лет на улице. Большой шанс помочь этим людям был 3-5 лет назад. Помочь сейчас, безусловно, можно, но это уже значительно сложнее, потому что у человека нет ни мотивации, ни веры, что получится изменить ситуацию. У человека уже, как правило, сформировалась алкогольная зависимость. Это тоже такая важная история.

Есть такой стереотип, что все бездомные — алкоголики. Но когда человек сначала оказывается на улице, внутреннего ресурса у него хватает на то, чтобы в течение нескольких месяцев пытаться переломить ситуацию. Они пытаются, несколько месяцев ходят в различные кабинеты. Они, может быть, слышали про законы бесплатной юридической помощи, они пытаются найти того самого юриста, который им бесплатно поможет. В результате у человека не получается, он упирается лбом в различные кабинеты и закрытые двери, и в какой-то момент руки опускаются, человек уже не очень уверен, что получится изменить ситуацию. Он начинает жить сегодняшним днём и не заглядывать в будущее, потому что в этом будущем ничего хорошего не светит. И это тот момент, когда люди начинают выпивать, у них формируется та самая алкогольная зависимость. Но это не значит, что им теперь нельзя помочь.

Даже среди сотрудников «Ночлежки» есть бездомные. Например, человек четыре с половиной года был на улице, а потом у нас долгое время работал координатором пунктов обогрева. Это та должность, на которую я сам пришёл в «Ночлежку». Вот этот человек был моим преемником на этом посту. Он организовывал эти пункты обогрева, в один из которых 7 лет назад пришёл сам. Он как раз пришёл таким классическим бездомным с зависимостью. Но надо понимать, что люди, которые оказались на улицах недавно, а таких очень много, выглядят так же, как мы с вами.

Я думал, что меня в этом отношении ничем не удивишь. В 2010-ом году я пришёл в «Ночлежку» уже работать и начал ставить пункты обогрева, мы тогда только начинали. Установили палатку недалеко от Балтийского вокзала, и я смотрю на очередь, которая выстроилась к этой палатке, и понимаю, что примерно 2/3 людей в этой очереди — обычные люди с улицы. Я начинаю к людям подходить и спрашивать: «А вы знаете, куда вы стоите? Там кровати нет, там нужно на туристических ковриках спать. Конечно, тепло, но никаких условий». И мне отвечают: «Расслабьтесь, мы понимаем, куда мы стоим, просто остались без жилья».